Историю советской эстрады и джаза невозможно представить без Леонида Утесова. На его песнях выросло не одно поколение наших соотечественников. Для наших бабушек и дедушек он был не просто кумиром, но и бунтарем, революционером в музыке, отвоевавшим для джаза право существования в советской стране. Его музыку запрещали, клеймили за «мелкобуржуазность и легкомысленность». Но, тем не менее, именно Утесов был первым, кого приглашали на кремлевские посиделки, и сам Сталин неоднократно лично просил его исполнить для гостей «Мишку-одессита» или «С одесского кичмана». Было доподлинно известно, что голоса у него нет, но именно этот голос моментально узнавали в каждом, даже самом отдаленном уголке России. На все обвинения музыкальных критиков в отсутствии вокальных данных Утесов неизменно отвечал: «Пусть так! Я пою не голосом – я пою сердцем!»
из ранее упоминавшейся мной книги Бориса Стичкина
УТЁСОВ
Утёсов был великолепным рассказчиком. Тончайшими оттенками голоса он умел метко обрисовать каждый персонаж. Сюжеты его коротких рассказов неизменно заканчивались фразой, вызывающей взрыв хохота. Вот одна из таких историй.
«Моя сестра, — рассказывал Утёсов, — была ярой революционеркой. В нашем доме в Одессе часто устраивались политические диспуты, в которых принимали участие самые различные группы: большевики, кадеты, эсеры и прочие
Перед началом каждого диспута сестра громовым голосом объявляла:
— Пролетарии всех стран, соединяйтесь! На что наш папа кричал из соседней комнаты:
— Только не в моём доме!»
Леонид Осипович был заботливым отцом. Он души не чаял в своей единственной дочери Эдит и верил в её певческий талант. Однако министерство культуры не разделяло этих восторгов. Однажды один из чиновников министерства сказал Утесову:
— Ваша дочь поёт не своим голосом.
— И правильно делает, — парировал Утёсов, — свой надо беречь.
Утёсов терпеть не мог пародистов. Однажды в оркестр пришёл прослушиваться молодой конферансье.
— Что у вас в репертуаре? — спросил Леонид Осипович.
— Я делаю пародии на Райкина, Утесова, Папанова…
— Это прекрасно, — перебил его Утёсов, — сами то вы что нибудь умеете делать?
Ко многим коллегам по эстраде Утёсов относился с иронией. Он говорил:
— Советский артист — особый артист. Он, конечно, рад, когда ему дают звание, но по настоящему счастлив, когда звание не дают другому.
Артист кино Тема Карапетян купил новую машину. Через неделю он пожаловался Утесову:
— Живу в самом центре города, в соседнем доме отделение милиции. А вчера на минуту оставил машину у подъезда, прихожу — и на тебе! Какой то хулиган гвоздём нацарапал на дверце слово… Сами понимаете. Два раза закрашивали…
— Что ты возмущаешься, Тема, — успокоил Утёсов, — тут ничего не поделаешь. У тебя есть машина. А у него — только гвоздь.
Утёсов первым в СССР организовал джаз оркестр. Это доставило ему много неприятностей. Как то на заседании коллегии министерства культуры он сказал:
— Джаз, как любовница, — его все любят, но боятся показывать.
В 1939 году после раздела Польши Утёсов приехал во Львов. В разговоре с секретарём обкома он сказал, что поляки произвели на него прекрасное впечатление: чуткие, вежливые, предупредительные.
— Не верьте, это все у них наносное. — возразил секретарь.
— Знаете, лучше наносная вежливость, чем откровенное хамство, — ответил Утёсов.
Репутацию самого скупого среди работников искусств снискал композитор Марк Фрадкин. После сдачи фильма «Добровольцы», где звучала песня «Комсомольцы добровольцы», Фрадкин устроил банкет для съёмочной группы. В числе приглашённых был Утёсов. Банкет был дан не в ресторане, а в столовой. На столе стояли водка, кислая капуста, винегрет, немного сыра… и все. Утёсов поглядел на этот банкетный стол и направился к дверям. На ходу бросил:
— Пусть это едят комсомольцы добровольцы.
Я как то пожаловался Утесову:
— На «Мосфильме» начальником отдела работает Адольф Гуревич — страшная мразь! Его ненавидят и русские и евреи.
Утёсов мне на это ответил:
— Боренька, хорошего человека Адольфом не назовут.
Самая высокая ставка за выступление для артистов разговорного жанра — 15 рублей 50 копеек. Такая ставка была у Райкина, Утесова. Однако администраторы предпочитали менее известных артистов с низкой ставкой — 7 рублей. Когда эти артисты жаловались Утесову на то, что ставки занижены, он успокаивал:
— Дорогой мой, лучше иметь два концерта по семь рублей, чем ни одного по пятнадцать рублей пятьдесят копеек.
Утёсов был влюблён в Одессу. Он мог часами «показывать» одесситов, вспоминать одесские шутки и меткие выражения, забавные объявления. Вот несколько примеров.
Объявление на дверях квартиры: «Звонить шесть раз и громко кричать: „Соня!“« На одесском базаре:
— Что просите за этот пиджак?
— Сорок рублей.
— Вы сказали сорок, а сами подумали тридцать. Так я вам дам двадцать, — и даёт продающему десять.
К одесскому портному входит одесситка, которая сложена, как кубометр дров. Одессит портной начинает снимать мерку: грудная клетка — сто пятьдесят сантиметров, объём шеи — сто пятьдесят сантиметров, ниже задней части — сто пятьдесят сантиметров, окружность зада — сто пятьдесят сантиметров… «Дамочка, где будем делать талию?»
Вскоре после возвращения в Россию Александра Вертинского в Москве состоялся большой концерт, в котором принимали участие всевозможные лауреаты конкурсов, народные и заслуженные артисты. Были здесь и Леонид Утёсов, и Александр Вертинский.
Конферансье программы обратился к Вертинскому:
— Тут все имеют титулы и звания… А как вас объявить, Александр Николаевич? Вертинский пожал плечами. Тогда в разговор вступил Утёсов:
— Объявите Вертинского просто: выступает артист с мировым именем.
— А как вас объявить, Леонид Осипович?
— Ещё проще: выступает хороший артист.
Миллионы людей в СССР знали, что Леонид Осипович Утёсов руководил эстрадным оркестром (проще сказать — джазом), и немногие были посвящены в тайну того, что оркестром, его административной и даже творческой жизнью руководила супруга Утесова — женщина своенравная и властная. Она выбирала и определяла репертуар, она планировала гастрольные поездки, она нанимала на работу новых исполнителей и подсобных рабочих.
Может быть, поэтому Леонида Осиповича музыканты за кулисами называли «Иванов», то есть равный среди равных. Леонид Осипович внешне всегда выказывал некоторую снисходительность по отношению к командным позициям своей супруги, но на самом деле, я думаю, великий одессит побаивался своей «половины». Почему? Для меня это осталось загадкой.
Про одного танцовщика говорили, что он очень умён. Спросили мнение Утесова. Леонид Осипович ответил:
— Да, действительно, он очень умный. Я уверен, после смерти его ноги будут лежать в Институте мозга.
Бывали случаи, когда Леонид Осипович как бы мимоходом жаловался, что мало репетирует с оркестром, это происходило от того, что по приказанию супруги артиста основное репетиционное время отводилось песенкам Эдит Утесовой. Мол, Утёсов может петь и без репетиций.
Леонид Утёсов — чистой воды самородок. В детстве у него обнаружился абсолютный музыкальный слух. И, взяв несколько частных уроков, он неплохо играл на скрипке. На этом музыкальное образование Утесова окончилось: никаких музшкол, училищ и, тем более, консерваторий. Все от Бога!
Народный артист Советского Союза Николай Черкасов, сыгравший главную роль в кинофильме «Все остаётся людям», как то во время обеда никак не мог проглотить бифштекс. Утёсов, увидев это, ему говорит:
— Вот видишь, Коля, приходит время, бифштекс нечем раскусить — и все остаётся людям!
Мне трудно вспомнить, кто, как Утёсов, был столь щедр на острую шутку и ценил юмор других.
памятник Утесову в Одессе.
(кстати, если присмотритесь - за спиной Утесова, за колонной, где заканчивается клумба стоит памятник "12-й стул" ("тот самый", который искали герои Ильфа и Петрова)
Вход
FAQ
Поиск
cпасиб Ремарк за тему) интересно и улыбнуло)
респект чО